О благотворительной деятельности Сергея Рахманинова.
Сергей Васильевич Рахманинов — великий русский композитор, музыкант мирового масштаба, в котором гармонически сочетаются гениальный пианист, оперный и симфонический дирижёр.
Его артистическая деятельность, как и у Ференца Листа, была уникально сбалансирована во всех своих направлениях. Сергей Рахманинов стоял на вершине пианистической жизни своего времени, всей мировой истории этого искусства. «Новый Лист», — писали о нём критики, — но только с русской душой!»
По месту Рахманинова в истории русской музыкальной культуры и почёт. Он был и остаётся национальной гордостью России, этот коренной русский музыкант, которого ещё в детстве благословил Пётр Ильич Чайковский. Вынужденный четверть века провести вдали от родины, Рахманинов на всю жизнь сохранил национальный характер и самобытную силу своего дарования. Вот потому-то он дорог нам как певец дум и чувств русского человека, русской природы, её безграничных далей, утренней свежести, благоуханной тишины… Любовь к России — неиссякаемый источник вдохновения композитора, с первых его произведений до последних.
Неотъемлемая составляющая личности композитора — сострадание к людям. Трудно перечислить все свидетельства его благотворительности. Юношей, едва научившись зарабатывать на жизнь уроками, он начал помогать отцу и матери. В дальнейшем он помогал родным и близким, знакомым и незнакомым, просящим помощи и молчаливым, деньгами и посылками, голодающим русским людям, «труждающемуся и обремененному» люду Советской России, эмигрантам, не сумевшим устроить свою жизнь на Западе.
Сколько же их было, этих адресов, по которым постоянно текла благотворительная помощь Рахманинова? И о которых никто не должен был знать? В Музее-усадьбе С. В. Рахманинова «Ивановка» ведётся картотека благотворительных деяний композитора, насчитывающая около двух тысяч адресов, что определяет огромность содеянного. О своей благотворительности Сергей Васильевич не разрешал ни говорить, ни писать. Он хотел делать это так, как поступал его кумир Антон Павлович Чехов. «Что за человек был Чехов!.. Совсем больной и такой бедный, а думал только о других. Он построил три школы, открыл в Таганроге библиотеку. Он помогал направо и налево, но больше всего был озабочен тем, чтобы держать это в тайне».
В марте 1917 года Сергей Васильевич передал 1000 рублей в «Союз артистов-воинов»: «Свой гонорар от первого выступления в стране отныне свободной, на нужды армии свободной, при сём прилагает свободный художник С. Рахманинов». Вслед за этим в Большом театре он дал ещё один концерт на те же нужды. Собранная сумма составила 5785 рублей 29 копеек.
Когда в декабре 1917 года Сергей Васильевич уезжал из России на гастроли в Скандинавию, а в действительности покидал Россию навсегда, он практически ничего не мог увезти с собой. Денег на каждого члена семьи можно было взять не более пятисот рублей, а из вещей — то, что удалось унести в руках. В семье четверо, жена привыкла к обеспеченной жизни, обе дочери не отличались хорошим здоровьем. Надо было во что бы то ни стало зарабатывать деньги! Жизнь в Европе пришлось начинать с нуля — не было ни кола, ни двора, ни денег. А заработать можно было только концертами. Однако чтобы они приносили хорошие сборы, следовало привести в порядок руки, обновить репертуар, помимо своей музыки играть произведения европейских композиторов. Поначалу приходилось заниматься по пять часов в день, потом чуть меньше — по три. Через полтора месяца состоялось первое концертное выступление. Не прожив в Европе и года, Сергей Васильевич с семьёй, невзирая на тревожное военное время, отправился через океан в Америку. Спустя месяц после приезда в Нью-Йорк он дал первый концерт.
Обычно концертный сезон начинался в Америке и Канаде, продолжался в Европе: Англия, Франция, Германия, Австрия, скандинавские страны, Голландия, Бельгия, Швейцария. Или наоборот — сезон начинался в Европе, а заканчивался в Америке. Они так и шли один за другим — концерты, концерты, концерты… Фирма «Стейнвей» даже предложила композитору специальный вагон с роялем, чтобы он мог, переезжая с места на место, заниматься, не выходя из вагона, не теряя времени на гостиницу и поиски места для репетиций. Но такое не могло продолжаться долго, так как подобная практика грозила превратиться в конвейерную систему.
Долгое время в силу запрета Рахманинова, человека скромного до застенчивости, сдержанного до замкнутости, информация о размахе благотворительной деятельности оставалась закрытой зоной в его биографии. «Имена просивших о помощи не подлежат, конечно, оглашению и должны быть преданы забвению», — писала сестра жены Сергея Васильевича. Она указывала, что композитор истратил на благотворительные цели треть всех своих заработанных денег. Похоже, как раз сейчас настало время говорить о благотворительности Рахманинова широко, следует издать отдельной книгой материалы, касающиеся этой стороны его жизни. Их накопилось предостаточно. Помимо публикаций текстовых архивных материалов только что появился и документальный фильм о благотворительности Рахманинова, созданный Натальей Басмановой (город Старая Русса).
Это свидетельства самого разного рода. В 1920-30-е годы московские почтовики поговаривали, что пол-Москвы получают от Рахманинова помощь. Одних адресатов Рахманинов знал лично, отклики на его помощь были трогательно-милыми, за которыми, однако, угадывались слезы. «Дорогой, любимейший, обожаемый Сергей Васильевич и дорогая Наталья Александровна! Вы себе представить не можете, какую громадную радость доставила мне и всему нашему дому Ваша посылка и, главное, память о нас, скромных труженицах! Ведь никто из наших многочисленных знакомых и друзей, находящихся теперь за границей, ни разу не вспомнил о нас, ведущих такую безрадостную, полную труда и тревог жизнь. 27 декабря я созываю всех своих преподавателей на экстренное педагогическое собрание — вечеринку, на которой угощу всех пирогом с рисом, куличом и чаем с молоком». (Из письма Ел. Ф. Гнесиной).
Других адресатов композитор разыскивал. (1932 г.): «В какой-то газете я прочёл, что в Париже образовался Эмигрантский Комитет помощи безработным… Ввиду всё усиливающейся нужды среди русских я решил дать в Париже концерт в пользу безработных и сегодня отправил телеграмму своему лондонскому агенту, поручая ему… взять на себя общее руководство по устройству этого концерта… весь чистый сбор с концерта поступит в распоряжение Вашего комитета». (1926 г.): «Я слышал, что где-то во Франции существует несколько пансионов и что цена полного содержания для одного русского мальчика составляет 150 долларов за год… Если эта информация правильная, то я хочу взять опеку над одним мальчиком…». А вот фрагмент благодарственного письма одного из таких мальчиков: (1935 г.) «В течение трёх лет бывши Вашим стипендиатом я считаю своим долгом сообщить Вам, что в июне этого года я сдал государственный экзамен и получил диплом доктора медицины… Могу сказать без преувеличения, что я достиг своей цели — высшего образования, исключительно благодаря помощи, которую оказывали мне Вы… Для меня, Сергей Васильевич, для человека, который так далёк от Вас, которого Вы никогда не видели и вряд ли увидите, Вы сделали больше, может быть, чем предполагаете. Моё сердце переполнено благодарностью Вам, и не за себя только, но и за родителей моих и за брата, потому что мы все, живя вместе, равно пользовались приходившими от Вас деньгами».
В одном из воспоминаний читаем: «… взывали о помощи общественные русские организации, заботящиеся о стариках, о сиротах, об инвалидах; просили помочь многие русские учебные заведения, открывшиеся в разных странах Европы: одни нуждались в деньгах для оплаты помещений, другие старались выхлопотать помощь, чтобы подкрепить полуголодных учеников, чтобы обзавестись инвентарём, пианино; нуждались в помощи церкви, общежития». Среди адресатов назовём в России: университеты и консерватории (Москва, Петроград, Киев, Харьков, Нижний Новгород, Одесса, Саратов); ещё в Москве — Высшее техническое училище, Институт инженеров путей сообщения, Сельскохозяйственный и Коммерческий институты, Школа живописи и ваяния, Высшие женские курсы, Союз русских драматических и музыкальных писателей, Большой, Малый, Художественный театры, Комитет содействия учёным; в Петрограде — Институт путей сообщения, Технологический, Горный, Политехнический институты, Медицинская академия, Высшие женские курсы, Академия художеств, консерватория, Академия наук, Союз драматических и музыкальных писателей, Дом журналистов и учёных, Мариинский и Александринский театры… Такой список можно было бы ещё продолжить.
Осенью 1941 года на одном из концертов Сергей Васильевич объявил, что весь сбор поступит в пользу Красной Армии. По распоряжению композитора его импресарио передал чек на 3920 долларов от концерта 1 ноября генеральному консулу СССР в США В. А. Федюшину. В благодарственном ответе указывалось, что пожертвование будет истрачено на приобретение медицинского оборудования в соответствии с пожеланием композитора. В марте 1942 года Рахманинов передал 4166 долларов — на эти деньги приобрели рентгеновское оборудование. Помощь медикаментами советским воинам Рахманинов продолжал до самой смерти.
В заключение приведу воспоминание знаменитого американского дирижёра Юджина Орманди о семейной атмосфере в доме композитора. «Рахманинов был очень счастлив в семейной жизни. Я сам много раз наблюдал его как прекрасного мужа, великолепного отца, и, даже более того — прекрасного деда. Его семья, его “три леди” были всегда вместе с ним: жена, дочь и внучка. Когда Рахманинов заканчивал концертное выступление, он покидал своё место за роялем и шёл, иногда останавливаясь, к сценическому выходу; затем он, бывало, торопился и прямо таки бежал к своей артистической, где его ждали жена и дочка, и он, увидев их, наклонялся и целовал руки. Он всегда вначале думал о своей семье. Они были так тесно связаны и счастливы вместе! Вот какая была красивая семейная жизнь… Это особо примечательно как раз в то время, когда много, казалось бы, счастливых семей, разбивалось».
Ирина Медведева,
кандидат искусствоведения,
член Союза композиторов России
