Педагоги и представители экспертного сообщества продолжают обсуждать введение новых федеральных государственных образовательных стандартов (ФГОС) для школьной программы по литературе.

Требования к школьникам изучить 235 произведений за пять лет в строго установленном порядке лишают программы вариативности, а также излишне перегружают школьников, говорится в открытом письме объединения «Гильдия словесников». Насколько оправданы их опасения? Об этом рассказала эксперт Русского академического фонда, доктор филологических наук, профессор Высшей школы перевода (факультет) МГУ им. М.В. Ломоносова Разиля Хуснулина.

— Разиля Рафинатовна, что вы думаете о содержании обязательного перечня произведений, включенного в проект нового образовательного стандарта по литературе?

— Мне грустно, что этот список из 235 литературных произведений стал предметом споров моих коллег. В него вошли все основные авторы, которых изучали в советской школе, а также те, кто был в дополнительном списке, например, Андрей Платонов. Но когда преподаватели начинают спорить о включении в обязательный перечень того или иного произведения на их личный вкус, мне это кажется пустословием.

Предлагаемые стандарты по литературе вариативны. В этом их значительное преимущество! К примеру, из списка художественной литературы второй половины XX — XXI веков учителю можно выбрать произведения трех прозаиков: Федора Абрамова, Чингиза Айтматова, Виктора Астафьева, Василия Белова, Василя Быкова, Фазиля Искандера, Юрия Казакова, Вячеслава Кондратьева, Евгения Носова, братьев Стругацких, Владимира Тендрякова.

Такой же выбор предоставлен при изучении произведений Ольги Берггольц, Иосифа Бродского, Андрея Вознесенского, Владимира Высоцкого, Евгения Евтушенко, Николая Заболоцкого, Юрия Кузнецова, Булата Окуджавы, Сергея Орлова, Николая Рубцова, Николая Рыленкова.

Можно критиковать отдельные части документа и предлагать взамен какие-то улучшения, но отвергать стандарт полностью совершенно нелепо.

— Не считаете ли вы завышенным число произведений в перечне?

— Все зависит от того, в каком темпе и насколько разумно проходят занятия, как подходить к каждому конкретному произведению. Со времени советской школы многое изменилось, и преподавать, к примеру, творчество Достоевского так же, как тогда, мы уже не можем. Оно исследовано достаточно глубоко. Но это и облегчает участь учителя

Теперь, изучая «Преступление и наказание» и выделяя мотивы преступления Раскольникова, стоит не упустить из вида личную неприязнь героя к матери. Убивая процентщицу, он мысленно расправляется именно со своей матерью.

Такой подход меняет всю концепцию изучения произведения. И позволяет четко следовать намеченному плану изучения романа, не разбрасываясь на мелочи.

К логике поведения Раскольникова логично прикладываются образы Свидригайлова и Сони Мармеладовой. Удивительно ли, что произведение обретает больший психологизм и философскую глубину?

Недавно мой магистрант из Китая сказал мне, что китайское образование более эффективное, потому что на занятиях высокий темп обучения, который позволяет изучить большое количество материала. Это касается философии, языка, литературы и других гуманитарных предметов. Там не принято ходить вкруг да около темы – сразу излагается главный подход к теме, и лишь потом педагог касается частностей.

— Что бы вы ответили на критику о том, что новый стандарт не берет в расчет изменившиеся практики чтения, что он отстал от современной науки о литературе?

— Я так не считаю. Современные дети начинают учиться еще в детских садах и приходят в школу уже абсолютно подготовленными, умеют не только читать, но и хорошо изъясняться. Стандарты поддерживают сложившуюся в детских садах и в начальных школах систему образования и позволяют разнообразить, укрепить, улучшить полученные там знания. Моя мама, которой сейчас 82 года, проработала 50 лет учителем русского языка и литературы, и она также разделяет эту точку зрения.

Я думаю, что предложенный стандарт достаточно разумный и гибкий, он в лучшую сторону отличается от предыдущих документов и, с учетом замечаний экспертов, поднимает уровень школьного образования.

В МГУ им М.В. Ломоносова я работаю с китайскими магистрантами, и они рассказывают, что их по-настоящему серьезное обучение началось довольно рано, в возрасте трех лет. Встречаясь, их родители спрашивали друг друга: «На скольких курсах учится ваш ребенок?». Никого не удивляло, что иногда этих курсов было по шесть-семь, включая китайскую каллиграфию, иностранные языки, чтение, плавание, танцы, гимнастику.

Именно это сочетание умственной нагрузки с физической делало такую подготовку интересной и эффективной. А главное, китайские дети с детства приучались к культуре умственного труда. И сейчас, будучи уже магистрантами, в перерывах между учебными парами они находят в телефонах нужные им книги и читают. Я никогда не вижу их праздно проводящими время.

Я помню себя добросовестной школьницей, которая за лето, помогая бабушке и дедушке в их большом деревенском хозяйстве, прочитывала всю основную и дополнительную литературу; кроме того, вела литературный дневник, куда вписывала свои впечатления от каждой прочитанной книги. Впоследствии именно выработанное в школе трудолюбие позволило мне, провинциальной школьнице, окончить школу с золотой медалью, затем университет, аспирантуру и докторантуру.

РИА Новости https://ria.ru/sn_edu/20180329/1517503622.html